HELLSING FANFICTION

*Ули оторвалась от игры в шахматы* Тари прислала вот такой вариант первого поста. Кому как?

"Этот Дом стоял на окраине Бэдфорда и, проезжая мимо, люди невольно задерживали взгляды на высоком коньке крыши, украшенном затейливым флюгером в виде кованого дракона с раскинутыми крыльями, обширном, но уютном и ухоженном парке вокруг, широких окнах мансарды, увитых диким плющом, и потемневших от времени дубовых балках, поддерживающих крышу.
«Какой красивый старый дом, - обычно думали люди, - наверное, особняк какого-нибудь богатея-промышленника».
Впрочем, сам Дом не считал себя старым. Что такое пара сотен лет для добротно построенного Дома? Он считал, что только-только входит в пору зрелости и солидности, с легким презрением думая о всяких коттеджах-однодневках и панельных домишках, которые перли из земли, как грибы-поганки после дождя в растущем и расползающемся в стороны городе. А ведь когда-то никто не мог и подумать, что Дом окажется практически в черте Бэдфорда.
Дому очень нравилось место, где его построили. Чуть в стороне от старой дороги, ведущей к Лондону, теперь превратившейся в круглосуточно гудящее и громыхающее шоссе. Люди расчистили часть опушки леса, превратив ее в парк, и выстроили сам Дом в глубине этого парка, оставив, словно на страже, старые дубы и ясени на границе парка. Потом со временем приходили другие люди и достраивали Дом, к двум длинным «крыльям» пристроили флигеля, оградив ими пространство заднего двора. Прошли еще годы и пришли новые люди, которые выкопали на самой границе с лесом небольшой пруд и насадили вокруг него ивы, печально макающие кончики своих серебристых листьев в воду летом. Дом считал и парк и пруд и опушку леса своей землей.

Дом не любил, когда его называли «особняк» или «поместье». Он считал что это слишком помпезно. Он был просто Дом.
Он пережил многих людей. Сначала в нем жили одни, потом их наследники, потом Дом продали. Последние хозяева собирались превратить Дом в загородный отель и даже провели полную реконструкцию всех коммуникаций и ремонт, наняли новый штат прислуги, но дело почему-то застопорилось, и гостей Дом последние годы видел редко.
Почти все время он стоял пустой и камин в Большой зале зажигали лишь несколько раз в году.
Но с неделю назад все изменилось. И никто даже не понял почему. Прислуга вдруг вынырнула из зимней спячки и засновала по всему Дому, как потревоженные муравьи. Горничные, неумолчно щебеча о чем-то своем девичьем, носились с метелками и пылесосами по всем коридорам, торопливо убираясь в гостевых комнатах. Мажордом, пожилой шотландец, судя по вечно непроницаемому выражению лица, наследник многих поколений разного рода «Бэрриморов», повелел топить камин каждый вечер. Шумный итальянец-повар спустил семь шкур с поварят, гоняя их за припасами для кухни.
Дом с приятным удивлением смотрел на весь этот переполох, так напоминающий ему былые времена, когда в доме еще жили его первые владельцы. Большая зала, как встарь, теперь была все время освещена мягким и теплым светом огня в камине и искусно сделанных электрических светильников, в точности повторяющих старинные бронзовые канделябры. Кресла и столики для гостей сверкали полированным деревом, из всех подушек и большой медвежьей шкуры, расстилаемой перед камином на полу, была тщательнейшим образом выбита вся пыль. Из винного шкафа, стоящего в углу, выглядывали запыленные горлышки и бочка бутылок с коллекционными винами, зеркально поблескивала барная стойка, за которой замер по стойке смирно молоденький бармен. Все, что только быть начищено, надраено, отглажено и отполировано, было начищено, надраено, отглажено и отполировано. Все было готово.
Но вот только готово к чему? Заинтригованный столь разительными переменами, Дом ждал…

И дождался. Было самое начало вечера, ранние мартовские сумерки только-только начали наползать на парк. Негромко порыкивая мотором, к Дому подъехало обычное такси, неторопливо прошелестели шаги по крыльцу, с легким шорохом открылась дверь, и…"