HELLSING FANFICTION

Если посвятить всего себя Служению и вере, то душа останется целой и чистой. Ко мне это не относится, чтобы там ни было у меня вместо души, оно больше похоже на ветхое постельное белье: пожелтевшее, в пятнах, и расползается на глазах.

Нет ни одного человека, который мог бы отпустить мои грехи. Так что прошу прощения у тебя, Господи, напрямую. Я, кажется, безнадежно пропал.

С некоторых пор прошлое превратилось в размытый сон, из которого вспомнить я могу только фрагменты. Детство, молодость – словно и не я был. Другой персонаж, иная книга.

А потом все стало очень просто, предельно просто: за нечеловеческие способности платишь человечностью. С набором функций и задач, как механизм, алгоритм – заповеди, приказы, контроль за исполнением. Прежде чем выпустить в лабиринт, всегда выдают нить, а там уже не заблудишься, знай себе иди по строчкам-обетам, освещая путь фанатичным огнем.

И некоторые в лабиринте путают тебя с чудовищем, потому что ноздри раздуваются так же, и кровь, ты весь в крови и хочешь еще. Инквизитор, какого дьявола?.. Выжигаешь ересь словом божьим, разишь нечисть, обращаешь в истинную веру?

Обращаешь в прах.

Я разучился спрашивать, Господи. Прямая нить так долго была в моих руках, что мысли выпрямились в один огромный восклицательный знак. Я до сих пор иногда не замечаю поворотов, пока стена не останавливает мое бегство.

Эта привычка, она не скоро оставит меня, в ушах еще звучит порой громогласное «Аминь!» и безумие гона будоражит нервы. Хочется сорваться с места и лететь в ослепительном сиянии цели, без страха и сомнений.

Я помню, как в ответ на мой вой из недр лабиринта доносился стук копыт – клацанье затворов, и всей кожей ощущалось приближение Нечистого.

В полутьме поблескивали рога, или это были клыки, ведь монстры умеют маскироваться, но я видел сущность, я видел, как навстречу выходит…

Viva el toro!*

…дьявольское отродье с отвратительной ухмылкой, от него тоже пахнет кровью, и смертью, и пылью, от него всегда пахнет древней пылью тысяч и тысяч лабиринтов. Я смотрю на него, обернутого в красную тряпку, и алая ярость поднимается во мне, сметая все мысли, и нить дрожит в руках, рискуя оборваться. Нить прошивает меня, намертво врезается алым андреевским крестом, клинок взмывает вверх.

- Убей его! – Это приказ.

- Убей меня, - смеется Чудовище. – А вдруг получится.

- Убью тебя! – кричу я и бегу, снова бегу.

С мечом-штыком наперевес, в узком коридоре лабиринта, едва касаясь пола, уклоняясь от ударов и пуль.

Танцующий апостол против Зверя.

И каждый раз меня отбрасывает назад, из центра на периферию. Бессильная злоба – встречи с ним возвращают мне какое-то подобие чувств. Досада, ненависть.

Жалость?..

Я не оправдываю его ожиданий, я разбиваю его надежды, но это не моя забота, разве нет? Другое дело, что я не способен исполнить предназначение – убить монстра – теперь я знаю, не твоей рукой, Господи, было вписано это в мою судьбу, а человеческую душу не спасет даже самая крепкая броня.

В какой момент битва становится только нашей? Я опять иду к нему по трупам недоеденных жертв, а он встречает меня тоской в глазах.

Я раздираю свое сердце, а он только качает головой.

Он выворачивает меня, перетряхивает, он везде, внутри и снаружи, и связки горят от криков, а я вдыхаю запах его пыли и глотаю пыль своей жизни. Он – единственный, кто существует, и для кого существую я, больше нет вокруг никого, и разодранное сердце заходится от боли и понимания…

Господи, я ведь никогда его не понимал, да и не хотел.

Люди пробуждают к жизни Чудовище и сами боятся его, боятся, несмотря на свою власть. Тогда они сажают его в центр лабиринта.

Зачем?

Ему все равно больше некуда пойти.

Господи, прости меня, ибо паршивый из меня герой, да и пес паршивый. Я продал веру за пару унций его слез. Я лежал и умирал, когда нить лопнула, а он стоял и плакал, Господи, он плакал, а я умирал, и не мог его утешить.

И вот теперь я здесь. Блуждая в полумраке, раздумываю на перекрестках. Я ищу своего Зверя, чтобы разделить с ним вечность. Пока лабиринт пуст, но это нестрашно, я жду, вслушиваюсь в тишину, и стараюсь не думать о том, что звук моих шагов все чаще напоминает стук копыт.

_________________
*- Да здравствует бык!