HELLSING FANFICTION

НАЗВАНИЕ: Колыбель Девы
АВТОР: Fairbrook ( integra@olympus.ru)
ЖАНР: AU, Flashback
ПЕРСОНАЖИ: все кто остался жив к 82 главе, Дева, Максвелл.
РЕЙТИНГ: R/G
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: идея, которая подтолкнула к написанию фанфика, принадлежит Chaze, разрешение на ее использование получено. То, что я с этой идеей сделала – другой вопрос…
СОДЕРЖАНИЕ: по сути – просто еще одна попытка угадать, кто такая Дева и зачем она нужна майору.
ОТ АВТОРА: большое спасибо орkу за попытки соавторства и местами бетирования.

- Проходите, леди, - по пустым коридорам словно растекался неприятный притворно-сладкий голос майора, - это не ваш враг. Вас ждут здесь.
Меня передернуло от отвращения – удивительно, сколько можно добиться одним лишь голосом.
- Чего же вы ждете? – голос стал насмешливым, - если вы победите здесь, вы успеете сразиться и с ним… Настоящим людям, таким, как вы, леди, всегда найдется, с кем сражаться. А он пока проверит свои силы в другой битве…
Я тряхнула головой, отбрасывая с лица слипшиеся от пота и крови – пока еще не моей собственной – волосы. Казалось, мои пальцы уже прочно вросли в рукоять палаша, но я еще крепче сжала его, делая шаг вперед. Мужчина не пошевелился. Смотрел перед собой, на Викторию.
- Серас, - я сама удивилась, как глухо и незнакомо звучал мой голос, - разберись с этим…
- Да, фройляйн, попробуйте убить его, - подхватил майор. - Проверь, насколько ты сильна сейчас. Всего одна душа, у тебя есть всего одна душа – но даже единственная душа бесценна. В конце концов, твой хозяин, имея тысячи и тысячи душ, служит людям, у которых она одна, и…
- Заткнешься ты или нет?! – двери в рубку дирижабля открыты, поэтому я беспрепятственно захожу туда.
Майор, сидящий ко мне спиной и смотрящий на многочисленные мониторы, обрывает себя на полуслове, разворачиваясь.
- Леди, - он расплывается в улыбке, - как же я ждал вас! Врага, настоящего, моего драгоценного врага!!
- Заткнись, - почему я совсем не узнаю свой голос? В нем нет ни злобы, ни решительности… пустой. - Прекрати, наконец, болтать и умри, раз ты так того хотел!
По краю моего сознания мелькает мысль, что все слишком просто. Никто меня не останавливает, не мешает к нему приблизиться. В рубке вообще абсолютно пусто, нет никого, кроме нас.
- Все не так просто, леди, - он почти сокрушенно качает головой, - понимаете, - я вдруг чувствую, что идти становится тяжело, - я не собираюсь умирать, - еще секунду я списываю внезапно навалившуюся усталость на нервное перенапряжение, но внезапно тело отказывается слушаться.
Я падаю на колени, умудрившись не выпустить при этом из рук палаш.
- Что за черт? - шиплю я сквозь зубы, пытаясь подняться.
Он поднимается с кресла, подходит ко мне.
- Понимаете, леди, - его голос звучит почти сочувственно, - я хочу оставаться бессмертным, но, - он сделал многозначительную паузу, - бессмертным человеком…
- Невозможно, - бросаю я сквозь зубы. Мне кажется, что мышцы сейчас лопнут от напряжения, но я по-прежнему не могу пошевелиться. Из прокушенной губы срывается и падает на пол тягучая алая капля.
- Отчего же нет, леди? Ни у кого не получалось это до сего дня – это верно. Док! – крикнул он куда-то в сторону, - я хочу видеть глаза того, с кем разговариваю!
Какая-то сила сводит руки мне за спину, словно сковывая их, и выпрямляет меня, оставляя стоять на коленях. Майор, ухмыляясь, смотрит на меня сверху вниз, хотя даже в таком положении я ненамного ниже его.
- Так вот, мой драгоценный враг, - продолжает он, - ради чего, вы думаете, мы все это затеяли? Война – это замечательно, но она – всего лишь средство. Как вы считаете, о чем мечтает любое, пусть даже искусственное чудовище?
- Стать человеком, - выдыхаю я.
- Верно, леди, верно!! Вы, я вижу, неплохо изучили чудовищ, общаясь с вашим слугой. Однако путь назад закрыт. И еще одна проблема – люди смертны, а нас такой поворот дела не устраивает. Плата за бессмертие – превращение в чудовище. Думаете, ваш слуга единственный, кто платил такую цену за это? О нет, он далеко не первый и не последний!
- Майор, Она готова, - раздается приглушенный голос.
В его глазах вспыхивают безумные огоньки.
- Я заболтался с вами, леди! Впрочем, что я объясняю, вы сейчас все узнаете сами! – он наклоняется ко мне, прикасаясь белоснежной перчаткой к прокушенной губе. Я инстинктивно отшатываюсь от него, но сила, держащая меня, никуда не делась.
Впрочем, он и сам уже выпрямляется, пробуя алое пятнышко на вкус.
- Восхитительно! Чистейшая, девственная кровь, такой же редкий бриллиант, как и ваша душа. То, что нам нужно. Док, начинайте!
Секунда, две – ничего не происходит. Только… немного кружится голова.
- Процесс идет нормально, начинаю отсчет, - слышится все тот же приглушенный голос, среди всего этого сумасшествия он кажется даже успокаивающим
- Быстрее, быстрее, я хочу увидеть это! - отзывается майор, хлопая в ладоши, словно маленький ребенок перед представлением в цирке.
Неприятно осознавать, что, похоже, являюсь главным номером на этом представлении. Голова кружится сильнее. Я никогда не падала в обморок, но, наверное, это происходит именно так. Помещение завертелось перед глазами, постепенно темнея, последнее, что я увидела, были безумно-предвкушающие глаза майора.

***
Хорошо помню, как первый раз участвовала в зачистке.
Сколько мне тогда было? Шестнадцать… Я не могла больше сидеть в особняке, бездумно разбирая многочисленные отчеты и отдавая приказы, которые для меня были всего лишь пустым набором слов. Уолтер не хотел отпускать меня на вызов, чуть ли не умолял остаться, но я лишь яростно отмахивалась, лихорадочно, уже в десятый раз за последние две минуты проверяя, заряжен ли пистолет. Сказать, что солдаты удивились, увидев меня, выходившую из машины на месте назначения, значит ничего не сказать.
Минутное замешательство сменилось насмешками за спиной и недвусмысленными фразами, что детям не место на неспокойном кладбище. Мысленно посылая их подальше, я позвала Алукарда – в присутствии вампира солдаты старались следить за тем, что говорили в мой адрес.
- Хозяйка, зачем вам это? – заинтересованно спросил он, вставая, как обычно, за моей спиной.
Я ждала прибытия местной полиции, без нее «Хеллсинг» не имел права начать операцию.
- Какая тебе разница? – сердито огрызнулась я.
- Ты боишься, - тихий голос вампира звучал для меня одной, окружающие не слышали ничего, - ты боишься… но не боли… не смерти… боишься, что у тебя не получится, и ты не сможешь быть образцовым командиром?
- Только ты, труп ходячий, не боишься смерти, - первый раз я почувствовала к нему такую ненависть. - Только ты идешь на битву зная, что не умрешь!
- Думаешь, мне это нравится?
- Мне это безразлично!
Послышался рев полицейских сирен, вдалеке замигали красно-синие огни.
- Начинаем, - крикнула я, доставая пистолет.
Вампир тенью скользнул вперед меня.
Странно, почему я вспомнила это сейчас? Воспоминание, вытащившее меня из небытия…
Странное ощущение, будто лежишь с закрытыми глазами, но не можешь пошевелиться. Темно, ничего не видишь, не чувствуешь своего тела, но можешь думать, рассуждать, вспоминать…

Восемнадцать. Первый открытый конфликт с Ватиканом. Даже не могу вспомнить, из-за чего, кажется, во время какой-то нашей операции пострадали католики, и Искариоты поспешили обвинить нас во всех смертных грехах.
А Максвелл тогда был всего лишь рядовым священником, мальчиком на побегушках, так сказать… Помню свое высокомерие, которое я даже не пыталась скрыть, и его ненависть, которая тоже была более чем очевидна. Но, по крайней мере, мы были единственными, кто не фальшивил тогда…
Неделя пустых, глупых переговоров, которые так ни к чему и не привели, неделя бессонных ночей, когда раз за разом прокручивала в голове то, что должна им сказать чтобы, не дай Бог, не оскорбить, не дать повода к открытому противостоянию.
Стол переговоров, на котором кучей лежат бумаги, еще пустой, потому что представители Ватикана, как всегда, опаздывают, а Уолтера я сама куда-то отправила.
В комнату заходит Максвелл, даже не поздоровавшись, бурчит, что у Искариотов непредвиденные обстоятельства, и переговоры придется отложить на полчаса. Я швыряю ему условия, которые собираюсь им выдвинуть: Англия – это территория Хеллсинга, моя территория, черт возьми, я не потерплю, чтобы сюда совались все, кому не лень!
- С ума сошла?! – кричит он, забыв, кто я и кто он. - Они никогда не согласятся!
- Придется, - равнодушно бросаю я, закуривая. - Потому что в противном случае всех ваших агентов будет встречать Алукард. Сомневаюсь, что кто-то вернется…
- Ты развяжешь войну! «Хеллсингу» не справиться одному, мы всего лишь хотим помочь!
- Мне не требуется помощь, ни ваша, ни чья-либо еще! – я тоже срываюсь.
- Твоя самоуверенность погубит и организацию, и тебя, откажись от этих требований!!
- Никогда, никогда!
Они подписали. Грозили мне всем, чем только могли, но я смотрела в окно и на все отвечала одной фразой: «Или вы принимаете условия, или каждый Искариот, вступивший на территорию Англии, будет убит без выяснения обстоятельств».
- Вы пожалеете об этом, Хеллсинг! – сказал мне епископ, возглавлявший их представителей, перед тем, как уйти. - Вы сами придете к нам, молить о помощи.
Я молчала.
Максвелл выходил последним.
- Это убьет тебя когда-нибудь, Хеллсинг, - почти сокрушенно сказал он.
- Подумай о себе, - выплюнула я ему вслед.

***
Откуда эти видения? Сны? Я сплю? Или… говорят, когда человек умирает, он вспоминает всю свою жизнь… Я умираю? Но… почему именно эти эпизоды… кто мне их показывает? Что он хочет мне показать?

- Так вот ты какая.
Голос? Как можно слышать, не ощущая тела? Или это просто сознание обращает идущую откуда-то информацию в привычную для разума форму звуков?
- Можно сказать и так, - голос приобретает интонацию, он женский, молодой и звонкий. - Это все мысли, образы, порождаемые сознанием. Они примут ту форму, которую ты пожелаешь.
Она (она?..) читает мои мысли?
Смех… звонкий, искренний, рассыпающийся по неосязаемому пространству, как стеклянные бусины по полу.
- Просто ты сейчас дезориентирована, еще не разделила для самой себя, что будет твоими мыслям, а что – словами, произносимыми вслух. Поэтому я пока еще свободно «читаю» тебя. Но здесь ты сама устанавливаешь правила.
Значит, разделить?
Мой голос… Резкий, с хрипотцой от постоянного курения, вечно скептический, часто равнодушный, иногда – усталый…
- Кто ты? – снова – бусины по полу, только на этот раз металлические.
- Быстро учишься, - одобрительно отозвалась моя собеседница.
Попробовать… представить… Темнота идет разводами, мечется, пытаясь следовать мысли. Ничего, кажется, не изменилось, все та же темнота, пустота, но теперь я вижу ее. Вижу себя – без плаща и пиджака, но с палашом на поясе. Я кладу ладонь на рукоять, не ощущая ничего. Вспоминаю, что должна чувствовать при этом – холодок стали, когда только дотрагиваешься до гарды, потом, когда пальцы обхватывают рукоять, уверенность, постепенное слияние с оружием, когда оно становится продолжением руки… Вспоминаю – и начинаю ощущать.
А в нескольких метрах от меня (хотя здесь, наверное, они могут оказаться и сантиметром, и сотней километров) стоит молоденькая девушка лет восемнадцати. Карие глаза, коротко, неровно обрезанные темные волосы, и рыцарские доспехи, столь нелепо и чужеродно смотрящиеся на хрупкой фигурке.
- Кто ты? – уже уверенней повторяю я.
Она пожала плечами.
- Мне сложно тебе объяснить, ведь я – лишь создание, не создатель.
- Что происходит, где я?
- Твое тело – там же, где и было, на дирижабле посреди разрушенного до основания Лондона. А сознание – в теле, только, к твоему сожалению, ты не можешь управлять им больше.
- Что? – переспрашиваю я. Зачем? По инерции, видимо, и, наверное, именно поэтому она игнорирует вопрос.
- Тебе интересно, что происходит сейчас там? – она не спрашивает, она утверждает. - Так попробуй увидеть.
Я недоуменно смотрю на нее. Хотя… я ведь сейчас все еще в своем теле, я все еще существую, черт возьми! И сама устанавливаю правила…
Пространство сдвигается. Это невозможно объяснить, картинки словно бы накладываются одна на другую, я вижу и девушку, и рубку дирижабля, майора и… себя.
- Док, ну что там? – возбужденно кричит майор, усаживаясь обратно на кресло. Голос искажен, как будто доносится из-под слоя воды.
- Процесс завершен, Она готова!
- Ты слышишь меня?! – майор оборачивается ко… мне?.. – Ответь!!
- Да, - отзывается мое тело голосом темноволосой незнакомки.
- Замечательно!! Мы сделали это!! – майор снова вскакивает на ноги. - Эта душа тебе подходит?!
- О да, - мое тело медленно скидывает с плеч плащ, стягивает перчатку, обхватив рукоять палаша голой ладонью, - она мне нравится.
- Великолепно! Тогда иди! Иди и покажи, что может сделать чудовище в теле человека!!! Уничтожь их!!! Убей Дракулу!!! Как тогда, как пятьсот лет назад, иди к своей цели!!! Иди до конца, не думай о цене, которую платишь!!! Я подарил тебе столько душ, что тебе должно хватить их с лихвой! И последняя душа, последнее, что сделает тебя непобедимой – душа хозяйки чудовища!! Возьми ее, возьми, покажи, сколько стоит человеческая душа!!!
Еще на середине тирады девушка, что управляет моим телом, разворачивается, направляясь к выходу из дирижабля.

***
Шаги, гулко отдающиеся в пустых коридорах.
- Куда ты идешь?! – я не могу скрыть в голосе паники, мне действительно страшно.
- Разве ты не слышала? - удивленно спрашивает девушка, делая шаг вперед, ко мне. «Пол» идет кругами, как будто, он покрыт слоем воды. - Убить чудовище.
- Ты не сможешь!
Она скрещивает руки на груди, ехидно смотря в глаза.
- Сейчас мы это и проверим.
Я судорожно вздыхаю, стараясь взять себя в руки. Сознание быстро воссоздает обычную реакцию тела, даже несмотря на то, что самого тела нет.
- Никто… Никто не может создать человека. Он не позволит убить себя не-человеку. У него еще осталась, - я невольно усмехнулась, - гордость.
- Считаешь себя способной это сделать? – усмехнулась она в ответ.
Я сильней сжала рукоять палаша.
- Я знаю это.
- А кто тебе сказал, что ты еще человек, Хеллсинг?
- Он все еще исполняет мои приказы, другого подтверждения не требуется!
- Он скоро все поймет. Нельзя идти до конца, оставаясь человеком. Нельзя, поверь мне, я прошла через это, как и твой слуга. Ведь мы тоже хотели биться до последнего. Ну а результат ты видишь. Сил человека просто однажды становится недостаточно…
На моем лице, видимо, слишком красноречиво отразилось то, о чем я думала, потому что девушка искреннее рассмеялась.
- Хеллсинг, я не уговариваю и не соблазняю тебя! Я всего лишь объясняю реальное положение вещей. Как я уже сказала – мне это знакомо не понаслышке…
Я внимательно вглядываюсь в темные глаза, из которых будто смотрит бездна, готовая в любую секунду поглотить меня. В памяти копошатся какие-то странные ассоциации, но я сейчас не в силах сосредоточится на них.
- Кто ты?..
- Я сама уже не уверена, - улыбается она, - твой слуга охотился на души, мне скармливали их насильно. Я поглотила слишком, слишком много людей, больше чем достаточно для того, чтобы потерять себя в хороводе этих душ.
- Орлеанская дева… - шепчу я, наконец выцарапав из памяти уроки по истории.
Она немного удивленно на меня посмотрела, но тут же снова заулыбалась.
- Да, ты права. Хотя мало что осталось от нее. Только одна мысль – победить любой ценой. Враг должен быть уничтожен, не так ли, Хеллсинг?
Я молчала. Д’Арк вздохнула.
- Я ведь была тогда даже моложе тебя… Но я встала впереди, и воины шли за мной, готовые на все. Как идут за тобой, Хеллсинг. Они убивали, и умирали сами, не смея ослушаться приказа. И я шла вперед, шла, не обращая внимания на погибших, одержимая одной мыслью – я не могу отступить. А потом, когда я сделала все, что требовалось, дофину, вернее, уже королю, я перестала быть нужной. Знакомая ситуация, разве не так, Интегра? Где сейчас та, с именем которой ты шла в бой? Да и Бог вряд ли оценит твои старания, как не оценил мои! А потом – предательство, плен… Тоже знакомо, не так ли? И тогда, сидя в круглой башне замка Боревуар, я поняла, кем стала. Я пыталась покончить с собой, не единожды – но чудовища не властны над своей смертью.
Она передернула плечами, видимо, вспомнив, что последовало за пленом.
- Это было давно… Знаешь меня пятьдесят лет кормили чистейшими душами. Самыми сильными, праведными, великолепными душами! Они создавали то, что можно будет назвать человеком. Твоя душа – последний подарок. Человек. Хозяин чудовища. Потомок великого рода. Наследница… ты ведь понимаешь – изначально женская сущность требует таких же душ, но мне доставались, в основном, мужские. Скоро, когда я поглощу тебя, я буду полностью готова к битве.
- Ты не получишь меня, - холодея, говорю я.
- Это бесполезно, не сопротивляйся, ты лишь отсрочишь неизбежное.
- Я… - внезапно я поймала ее взгляд и осеклась. Даже взгляд Алукарда не мог сбить меня с толку.
- Не сдашься? Вот именно, - ухмыльнулась она, - Ты пойдешь до конца. А, когда не хватит своих сил, согласишься на все, чтобы победить. Будет выбор – проиграть или победить, пожертвовав душой.
- Это не выбор!
- Тем хуже для тебя, - пожала она плечами.
Молчание. Почти осязаемое, наливающееся свинцовой тяжестью в этом странном пространстве. Я смотрю на саму себя, идущую по коридорам дирижабля. Странно, мне казалось, что их было меньше и они были не такими длинными. Стены забрызганы кровью фриков, тех, которых убила я и…
- Стой, - неожиданно для самой себя говорю я.
Тело замирает.
Д’Арк недовольно морщится, тряхнув головой, а я изумленно смотрю на нее.
- Не надейся, ты не можешь им управлять, так, всего лишь остаточный рефлекс.
Следующая моя попытка подтверждает ее слова. Однако Жанна не спешит двигаться дальше, оглядываясь по сторонам.
- Ну, и что ты хотела?
- Разве ты не торопишься? – ехидно уточняю я.
- Время сейчас не имеет ни малейшего значения… - она проводит рукой по воздуху, словно откидывая назад несуществующие длинные пряди, и мое тело в точности повторяет ее движение.
- Так что тебе было нужно?
- Девчонка… вампирша, слуга Алукарда, они оставались здесь, с оборотнем…
Жанна искренне рассмеялась.
- Ну да, он обожает наблюдать за битвами чудовищ! Они тем интересней, что бесконечны, если их не прервать со стороны. Не волнуйся за свою слугу, они, вероятно, просто поменяли место действия.
Она снова откинула мои волосы назад. Почему-то ей нравилось это действие.
- Ладно, идем, я уже хочу увидеть, что за монстр тебе служит.

***
Я... Мы выходим из дирижабля. Оба трапа, ведущих в него, уже разрушены, смяты, как бумажные ленточки. Мы легко спрыгиваем на землю, оглядываясь по сторонам. Я вижу, какое лихорадочное нетерпение охватило д’Арк, она быстро выпрямляет мое тело, заставляя его покрепче сжать рукоять палаша, и быстрым шагом направляется вперед.
Мы успели к развязке. Посреди площадки, где всего полчаса – а кажется, вечность – назад я отдала приказ об уничтожении моего бывшего дворецкого, высится темно-бордовая, почти черная масса неопределенной формы, и только покрывающие ее красные глаза позволяют опознать в этом Алукарда. Пожалуй, в столь монструозной форме я его еще не видела. Глаза Жанны загораются слишком знакомым мне огнем, точно так же смотрел Алукард на Андерсона.
Тем не менее, она не бросается вперед, останавливая мое тело, и я замечаю, что перед Алукардом стоит темноволосый паренек лет тринадцати. Жанна, заметив мой изумленный взгляд, говорит:
- Соглашаясь на вечную молодость нужно быть аккуратным.
- Уолтер, - дрогнувшим голосом говорю я.
Видимо, физические свойства тела не изменяются от того, кто им управляет – я не могу детально рассмотреть, что там происходит из-за большого расстояния. Но вижу, как из массы вырастают два «щупальца», потянувшиеся вперед. В рассветном солнце блеснули стальные нити, рассекающие «щупальца». Те разлетаются небольшими шариками, зависающими в воздухе, и я только сейчас понимаю, что это – кровь. Капли, замерев на несколько секунд, вновь приходят в движение, устремляются друг к другу, сливаясь в уже некоторое подобие клинков, а Алукард отращивает несколько новых «щупалец».
Уолтер закричал. Я зажмурилась – первый раз в жизни я не могла смотреть на убийство. Крик захлебнулся, а я поняла, что не хочу открывать глаза.
- Замечательно – чуть ли не простонала Жана, - наш выход, Хеллсинг!
Масса обретала форму, вернее, Алукард просто впитал кровь, превращаясь в самого себя. За последнее время он так часто меня облик, что мне было почти интересно, каким же он будет на этот раз. Однако, все оказалось на редкость прозаично.
Д’Арк уверенно шла вперед, остановившись метрах в десяти от вампира. Алукард с некоторым удивлением смотрел на нас.
- Хозя… - он резко замолчал.
Она ухмыляется – и мое тело в точности повторяет ее ухмылку.
- Неужели это так заметно, а, вампир? – голос остался мой, но вот интонации совершенно не знакомые.
Он с некоторым смятением смотрит на нас.
- Кто ты?
- Всего лишь эксперимент, - она поднимает мою руку с палашом, - давай не будем болтать, вампир?
Зря я подумала, что физические возможности не меняются. Она прыгнула. Вверх и вперед – преодолев расстояние в десяток метров, намереваясь вогнать палаш вампиру в сердце. Он с усмешкой вскинул руку с невесть как оставшимся у него пистолетом, но тут же изменился в лице и метнулся в сторону. Легко приземлившись, Жанна со злостью обернулась к нему.
- Я… не могу, - изумленно прохрипел он.
- Конечно не можешь, - Жанна резко, но изящно подняла мое тело, снова откидывая назад волосы. - Кто бы ни был внутри, это тело твоей хозяйки. Уничтожь его – и умрет она, но не я.
Вампир прищурившись, смотрит ей в глаза.
- Но и тебе меня не убить, чудовище.
- Вот тут ты ошибаешься, - с усмешкой отвечает она. Снова прыжок, снова уклонение.
- Где Интегра? – внезапно спрашивает он.
- Еще здесь, - с секундной заминкой отвечает Жанна, - она тебя даже слышит. Но, - она смотрит мне в глаза, - это не надолго.
Вампир отбрасывает пистолет и выдергивает из асфальта свой меч.
Я ловлю себя на мысли, что не пытаюсь ничего даже сказать, а в следующую секунду понимаю, что уже не могу. Мне сложно сосредоточится, я перестаю чувствовать даже иллюзорное, созданное здесь тело.
Я замечаю легкую улыбку на губах Жанны. Победную улыбку. Ну уж нет!
- Прекрати, - снова восстановить голос стоило небывалых усилий.
Они оправдались, Жанна, стоящая рядом со мной, изумленно отрывается от созерцания ее же сражения. Впрочем, тут же на ее лице мелькает понимание.
- Чего еще от тебя было ожидать, Хеллсинг? Борись… пока можешь.
В этот момент Алукард оказывается рядом с моим телом, хватая за руку и заворачивая ее за спину. Жанна, чертыхается, отворачиваясь от меня, и мое тело начинает вырываться. Меч Дракулы задевает мое горло, оставляя на нем царапину. Больно. Черт возьми, я еще чувствую боль!
Жанна продолжает сопротивляться, невзирая на опасную близость отточенного клинка к горлу. До Алукарда, видимо, доходит, что смерти она не боится – ведь погибнет не она а, я – и отбрасывает меч, удерживая нас уже обеими руками.
- Признавайся, кто ты такая, чтобы я знал, как тебя можно прикончить,- прошипел он ей на ухо.
Она смеется. Резко разворачивается, высвобождая руку, и отскакивая от него на пару метров.
Алукард меряет ее взглядом, смотрит в глаза. Я могла выдержать этот взгляд. Рубиновый туман, который медленно окутывает и убаюкивает, вот только если уснешь – не проснешься. Бездну боли и страха всех тех, кого он убил. Глаза зверя в ошейнике с шипами внутрь. Готового броситься и разорвать любого, лишь только его спустят с цепи. Любого, кроме тех, кто держит эту цепь в руках.
Жанна через несколько секунд отвела глаза, смотря прямо перед собой, на подбородок вампира. Она не любит болтать во время боя. Как и я. Для чудовищ такая болтовня – способ развлечься. Для людей – проявление собственного страха и слабости.
Крепче перехватить рукоять клинка. Сделать шаг вперед. Я… Она не любит нападать первой. Благородство не причем – удобнее блокировать удар противника, оценив его. Но этот противник нападать не будет.
Еще шаг. И незачем смотреть в глаза.
Рывок и удар – наотмашь, зло, отчаянно…
Она или я?..

***
- Леди Хеллсинг, аккуратней, - чуть снисходительно говорит тренер.
Я тяжело дышу, судорожными рывками вгоняя воздух в легкие. Он – человек – не стал блокировать, всего лишь сделав шаг в сторону. Я оборачиваюсь, убирая с лица слипшуюся от пота прядь. Перехватываю рукоять.
- В чем ошибка?
Он несколько секунд смотрит на меня темными карими глазами с теплой искоркой. Несмотря на почти тридцатилетнюю разницу в возрасте он всегда общался со мной на равных.
- Присядь.
Я досадливо морщусь, но делаю шаг за ним, к скамейке за пределами тренировочного поля.
- Ты слишком озлоблена.
- Что?
- Ты наносишь удар с одной мыслью «убить». Заметь, не «задеть» и даже не «попасть». Ты должна стремиться нанести точный удар. А каковы буду его последствия – уже другой вопрос. Стремись выиграть, а не убить противника.
- Разве это не одно и то же? – усмехаюсь я. Однако усмешка была не столь искренней, как бы мне хотелось.
- Когда-нибудь чтобы выиграть, тебе придется суметь оставить в живых.

***
Алукард уворачивается. Нарочито небрежно, словно делая танцевальный шаг. Наверное, так же он уворачивался от штыков Андерсона – просто отступить за секунду, и лезвие прошьет только воздух.
Как только он сделал этот шаг, Д’Арк, замерла на месте, словно понятия «инерция» для нее не существует. От второго удара Алукард уворачивался уже не так эффектно.
Для меня это было почти нелепо – вампир словно… растерялся.
Недооценил врага? Возможно ли это, применимо к тебе?
Наверное, человек, наблюдающий это со стороны, мог бы видеть только размытые линии. Короткие серебряные росчерки, алые кляксы и черно-белую молнию. А мне казалось, что все происходит в замедленной съемке. Алукард не отвечал на удары не потому, что наслаждался процессом битвы, а потому что не успевал. Его хватало только на защиту. Я видела, как искажалось его лицо при каждом выпаде, как он судорожно метался из стороны в сторону, пытаясь уследить за палашом.
И это вы называете человеком?
Ты привык к победам. Привык, что тебе противостоят те, кто слабее. Привык, что они перестают бороться, едва увидев твою истинную силу. А теперь тебе демонстрируют прежде скрываемые возможности. И ты испугался.
Мои чувства медленно перетекают в эмоции Жанны: азарт, возбуждение, и уверенность… нет, предвкушение победы.
Очередной выпад, и Алукард падает, то ли запнувшись обо что-то, то ли неловко отступив. Для меня этот так нелепо, что я с трудом заставляю себя поверить увиденному. Изящно развернувшись, Д’Арк взмахивает палашом. Клинок пропарывает ткань плаща и рубашки, замирая на секунду в своем смертоносном росчерке, на миг, за который она успевает произнести:
- Я была чудовищем. И стала человеком. Тебе, вампир, уже никогда этого не познать.

***
- А все получилось куда быстрее и проще, чем мы ожидали, не так ли, Док?
- Да, герр Майор.
- Может быть, нам еще немного поиграть с ними?
- Прикажете ее ослабить?
Майор лишь задумчиво смотрит на треснутый, но все еще работающий монитор.

***
- Нет!!!
Это даже не крик. Что-то разрывает меня изнутри, изо всех сил сопротивляясь неизбежному. Вера в чудо, в то, что в последнюю секунду можно все изменить, присуща только человеку. Я словно выныриваю из воды, с трудом расправляя плечи и глотая воздух. Я чувствую. Я чувствую.
Гнев. Решительность. Презрение.
Ты – всего лишь пес. И ты ничем не лучше его, Д’Арк.
Я делаю шаг вперед.
- Для ставшего чудовищем нет обратного пути.
Жанна смотрит на меня расширившимися глазами. В них метнулся страх.
- Продавший душу не выкупит ее обратно.
Вот что такое настоящая сила, Д’Арк.
- Однажды свернувший со своего пути на проторенную дорогу не сможет сойти с нее обратно.
Мое тело падает на колени, обхватив руками голову и выронив палаш.
- Замолчи!- кричит Жанна.

***
- Док! Я не отдавал приказ!
- Я… Я ничего не делал… Система работает на полную мощность!

***
Слова – только шелуха. Яркие обертки, осенние листья, разноцветное конфетти, блестящая мишура. Можно сколько угодно рассуждать о том, как стать настоящим человеком.
А можно просто им быть.
Жить так, как ты считаешь должным. И быть влюбленным в каждое мгновение. Бороться за то, что ты считаешь правильным. И проигрывая – не сдаваться.
Выбирать.
Ошибаться? Падать?
Да.
И подниматься. Идти.
По своей дороге.
Ты человек, пока ты сам делаешь выбор.

***
- Герр Майор! Необходимо отключить ее, иначе…

***
- Это моя дорога, Д’Арк, - тихо говорю я, - а та, которую выбрали за тебя, давно закончилась тупиком. Так что убирайся с пути…
Пространство покрывается трещинами и осыпается миллионами звенящих осколков.

***
На руках – кровь и пыль. Та же смесь прочно въелась в волосы, выкрасив белоснежные пряди коричневым. Не помню, в какой момент я потеряла очки, но сейчас вижу все словно через матовое стекло.
Алукард. Он уже сидит на бетонном обломке, и, хотя я не могу разглядеть лица, я понимаю, что он усмехается. Не знаю, что тут происходило, когда я вытеснила Жанну. Но, видимо, он понял. И сейчас меня узнал.
Я поднимаюсь, машинально отряхивая одежду.
Сама еще плохо осознавая, что делаю, почти автоматически делаю шаг к дирижаблю.

***
- Она не могла просто исчезнуть!
Док почти с ужасом смотрит на многочисленные, мигающие вразнобой лампочки. Сейчас рубка освещается только их мерцанием и зыбким светом, вливающимся через отверстия иллюминаторов.
Он на миг словно бы становится ярче. Отчетливо видно, как в нем кружатся пылинки. Из тонких лучиков сплетается полупрозрачная фигура. Тускло поблескивают доспехи, светятся болью глаза.
Она улыбнулась. Горько, прощально.
Рассвет, как будто замерший полчаса назад, теперь стремительно набирал силу. Солнце вызолачивало обломки стен домов, искрами рассыпалось в осколках стекол. Лучи словно наполняли фигуру девушки, растворяя ее в себе.
Она что-то проговорила одними губами.
- Остаются только люди… - растерянно повторил Док.
Свет становился все ярче, невозможно было уловить момент, когда он полностью поглотил Жанну.
И переродился в пламя.

***
Дирижабль вспыхнул, как спичка. Я рефлекторно отшатнулась, хотя с такого расстояния не могла почувствовать жар огня.
- Приказ выполнен, хозяйка, - раздалось за спиной.
Он уже тот же. Такой же, как был до всего, что тут произошло. До того, как разрушили мой город. До того, как погибло множество людей, которые для меня что-то значили.
Он не меняется. Уже шесть сотен веков он не меняется. Он не пережил все, что произошло.
Мне всегда было его жаль.
Для людей ничего не проходит бесследно.
Мне казалось, что в груди у меня пустота. Нужно было ее наполнить, что-то делать, действовать. Ничего еще не закончено.
Я резко развернулась и пошла вперед. За спиной трещал огонь, пожирая огромный дирижабль. Серас – вампир, ее противник – оборотень. Но почему-то сейчас я была уверена, что они не выйдут оттуда живыми. Это было больше, чем просто пламя.
Каменная крошка и стекла похрустывали под ногами. Казалось, что это кости.
Сначала я подумала, что тихий стон мне только послышался.
И мне потребовалась несколько секунд, чтобы убедить себя, что у меня не начались галлюцинации.
Максвелл. Глядя на его раны, проще было предположить, что он стал упырем, чем поверить в то, что он выжил. Я стояла над ним, впервые видя в серых глазах что-то кроме ехидства и высокомерия.
- Еще один враг? - лениво осведомился Алукард, подходя к нам.
- Мои враги уничтожены, - резко ответила я.
Поворачиваюсь и смотрю в его глаза. Рубиновый океан безразличия и тоски. Он завидует всем, кто здесь погиб. Мои губы кривит усмешка.
Что я могу сейчас сделать? Освободить хоть кого-то…
Он опускается на колено. Прочитал мысли или у меня было такое красноречивое выражение лица?
Я жестко улыбаюсь. Мне не хочется произносить длинных речей. Я и так отблагодарю его…
- Может, еще встретимся, - прощальная издевка.
- Нет, - успел сказать он, прежде чем мой палаш вошел в его сердце.
Как ты там говорил, Уолтер? Люди превращаются в мусор, когда умирают? Вампиры тоже.
И незачем думать о мертвых, когда ты нужен живым.
Я присаживаюсь рядом с Максвеллом, брезгливо откидываю в сторону изорванную ленту архиепископа.
- Х-хеллсинг, - глухо выдыхает он.
- Молчи, - коротко бросаю я. Берусь за рукоять одного штыка, - и терпи.
Вслед за извлеченным лезвием из груди выплескивается фонтанчик крови.
- Тебе повезло, что они не пробили легкие, - я усмехаюсь, выдергивая второй штык, - крысы живучи, Максвелл.
Он прикрывает глаза. Кровотечение резко усилилось, после того как я извлекла все клинки. Кое-как прикрыв раны своим пиджаком, я села на землю, устало уткнувшись лбом в сложенные на коленях руки. Пустота в груди начинала медленно наполняться. Я жива, и моя дорога еще не закончилась, а, значит, надо идти. Я уверена, что Айлендз уже знает, что битва закончена. Они доложат королеве…
Моей ладони касаются холодные, скользкие от крови пальцы. Я недоуменно поднимаю голову.
- Хеллсинг…
Когда ты балансируешь на грани, очень хочется взять кого-нибудь за руку, чтобы он помог тебе удержаться.
- Глупо погибать сейчас, выжив в этом аду, - отстраненно говорю я. И сжимаю его ладонь.
Может быть, удержу.
Солнце все поднималось, за много километров отсюда вспыхивая на лопастях летящих к разрушенному городу вертолетов.