HELLSING FANFICTION

Виляя Хвостом

- Весна на дворе! - распахнула окно Хайнкель и тут же чихнула.
С клетчатого дивана послышался добродушный смех. Ганс улыбался. Молча, как и всегда. Или почти молча.
"Я же говорил, что она наступит рано".

- ...Повтори, я не смогла понять, - виновато произнесла Хайнкель.
"Повторяю".
- Нет, то, что сказал до этого... что подумал до этого.
"Слушай меня, женщина, я устал от тебя. Ты очень медленно учишься. Думай быстрее".
- Не все сразу, - Хайнкель потянулась к пачке сигарет, но тут же отдернула руку. Ганс предупредительно заворчал.
"Я скоро лишусь своего обоняния из-за твоего табака. Не кури. Хотя бы не сейчас".
- Ладно. О, видишь, у меня уже получается!
"На щенячьем уровне, женщина".
...
Сначала ее это "женщина" обижало. Пока она не поняла, что на самом деле подразумевает подобное обращение. Оборотень вкладывал в него особый смысл.
- А почему...
"Задай вопрос молча".
- Если у меня есть язык, почему не использовать его? - возмутилась было Хайнкель, но тут же замолчала: говорить и целоваться одновременно невозможно.
"Есть много более достойных способов его применения, Хайнкель".
...
"Не выбрасывай мой ошейник. Он мне дорог, как память. Лучше вот это, - Ганс кивнул в сторону пластмассового чемоданчика, - это лучше выброси. В этом доме и так много оружия".
- Много ты понимаешь, это мой первый пистолет, - ворчливо процедила Вольф.
"С пластмассовыми пулями".
- Это тоже память.
"Ты слишком привязана к вещам, женщина".
- Ах вот как? В твоем личном деле говорилось, что ты лет сорок носил одну и ту же шинель!
Капитан хитро улыбнулся.
"У меня было три сменных".
...
- Ты выпил мое пиво.
"Я пью пиво и только. У тебя еще полно всякой отравы в холодильнике".
- Но я хотела выпить пива!
"Не удастся: его уже выпил я, так что придется тебе либо пить виски, либо не пить ничего. Настаиваю на втором варианте".
- А если...
"Рискни".
Но рисковать она не хотела.
...
- Ганс, а оборотнями рождаются или становятся? - раздалось несмелое из-за двери ванной. Капитан пожал плечами.
«Я - родился. До меня родился мой отец и мой дед».
- То есть, у оборотней могут быть дети?
"Что ты имеешь в виду?".
Из-за двери ванной комнаты не раздавалось ни звука.
- Хайнкель.
Тишина.
- Хайнкель!
Всхлипывание. Он зарычал. Больше всего на свете Ганс ненавидел, когда Хайнкель плачет, особенно если причины ее слез не понимал. Плакала она настолько редко - разве что из-за аллергии, что запертая дверь и сдавленные рыдания совершенно сбивали с толку обычно невозмутимого оборотня.
Щелкнул замок. Ганс не стал дожидаться снаружи, ворвался, обхватил заплаканную Хайнкель, прижал к себе, и лишь потом заглянул ей в лицо, пытаясь понять, что же случилось, что же не в порядке. Против воли Капитан оскалился. На загривке у Волка вставала дыбом шерсть, невидимая в материальном мире.
- Ганс... - Хайнкель уже почти выла в голос.
"Глупая женщина. Щенки - это здорово".
- Да... да не будет... не в этот... в общем... - и она снова уткнулась ему в грудь, рыча, как самая настоящая волчица.
"Безмерно глупая женщина".
...
Как она наливает воду в чашку. Как она задумчиво хмурится, и морщит нос, открывая холодильник. Как она поднимает трубку телефона - и всегда наслаждаться звуками ее «Фрау Вольф у телефона».
Себе Ганс оставил несколько любимых занятий - ну, разумеется, помимо плевков в длину вишневыми косточками. Это святое. Иногда у стены напротив дивана скапливается гора косточек, а когда молчаливое состязание между оборотнем и Хайнкель входит в решающую стадию, они начинают плеваться всем подряд. Интеллектуальное развлечение?
- Мне вот все равно, что ты молчишь, - говорила Хайнкель, суетливо собираясь на работу с утра, - и все равно, чем мы занимаемся в свободное время. Мы же делаем это вместе?
Насмешливый взгляд голубых глаз был ей ответом.
- Вот, и знаешь, даже когда ты скрипишь когтями по полу и лакаешь пиво из миски. Или стучишь хвостом. Или рычишь в трубку. Я на тебя не злюсь.
«Хайнкель, я не говорю про твои недостатки. Про то, что ты используешь, - Ганс едва не задохнулся от возмущения, - парфюмерию! Ты куришь! Ты чистишь зубы!».
- А что, мне их не чистить?
«Погрызи палочку, - оборотень заботливо пододвинул к Хайнкель сгрызенную наполовину швабру, - оно полезнее, чем вся эта химия».
- Жизнь с оборотнем, - проворчала наемница, закрывая за собой дверь.

Оборотень мало чем отличался от обычного мужчины, это правда. Совсем только чуть-чуть. Просто периодически ему нужно было общаться с себе подобными в лесу, метить территорию и гоняться за подросшим белым котенком, в шутку рыча и иногда даже лая.
Сложнее было привыкнуть, конечно, к предпочтения Ганса в еде и его аппетиту. Ел Капитан быстро, много и молча, корм для собак не признавал, любил мясо во всех его видах. Хайнкель выбивалась из сил, пытаясь запастись едой хотя бы на неделю - работа охранника занимала семь часов в день, но и сил отнимала немало.
Однако и практической пользы от Ганса было много, Хайнкель не могла не признавать этого. Он никогда не ошибался при выборе продуктов в супермаркете, не путал маршруты и не забывал лиц и имен. Обладая феноменально острым нюхом и крепкой памятью, он к тому же умел ясно мыслить - отсекая ненужные эмоции, рассуждая спокойно и основательно. Хотя иногда это бесило Хайкель Вольф невероятно.
«Откроем счет в банке, и будем жить на проценты, - изрек мысленно Ганс как-то вечером, - и не будем тратить наличные, только записывать движение средств по кредиту».
У девушки рот открылся сам собой.
- Ты где этого поднабрался? - недоверчиво поинтересовалась она. Капитан молча пододвинул к ней раскрытую на середине черную тетрадь.
«Это твои траты за месяц, женщина. Ненужные траты».
Хайнкель покраснела.
- Это нужные траты! - запротестовала она, отбирая у оборотня тетрадь, - все очень нужные!
«Да? Ладно. По списку. Помада красная, с мерзким вкусом, запахом, и просто ужасного цвета. Трусы черные, кружевные, три пары - слушай меня, женщина! - зачем тебе три пары? Вообще, зачем тебе трусы?».
- Они красивые!
«Нет. Лоскуток синтетической материи на двух бахромчатых веревочках никакой функциональной нагрузки…».
- Я понимаю, как повезло Майору, что ты молчал, - надулась Хайнкель и отвернулась, - ты ужасный зануда.
«Да, я такой. Идем дальше: кружка декоративная…».

С другой стороны, другие мужчины своим женщинам должны были говорить нежные слова, дарить цветы и подарки, обещать луну и звезды, возить на курорты и целовать на ночь. Их женщины мучались от недосказанности, от невыраженных эмоций, от сдерживаемого гнева или скрываемой страсти. А у оборотня таких проблем не было.
Он не умел скрывать, лгать, уворачиваться от ответа, и не видел в том смысла. Чтобы показать глубину своих волчьих чувств, Гансу достаточно было завилять хвостом.