HELLSING FANFICTION

Название: Venus in furs
Автор: Melissa
E-mail для вопросов размещения: melissa_badger@mail.ru
Жанр: Adult, Romance
Рейтинг: NC-17
Персонажи: Алукард/Интегра
Заявка от Шинигами
Условия:
- Рейтинг NC-17
- Пара А/И *не лоликон, не зоофилия*
- Секс на мехе *желательно серебристо-белом, но можно любой*
От автора: моя версия того, что было после 95-ой главы.
Отказ: всё принадлежит Хирано, материальной выгоды не получаю.

- А ты совсем не изменился, - почему-то с вопросительной интонацией в воздух.

- Нет, Хозяйка.

- Даже удиви… - невнятное мычание на миг сменило задумчивую, но с нотками насмешки речь и тут же прервалось звуком пощечины. – Ты что себе позволяешь?! – и снова мычание, заглушившее скрип кровати от двух упавших на постель тел.

- Не кусайся, я знаю, что ты уже сыта, - новая пощечина, оставившая чуть розоватый след на белоснежной коже. И новый удар, когда прохладным прикосновением длинные пальцы скользнули под край женской блузки. – Я могу уйти, если ты боишься, - не скрывая вызова в своем голосе, прошептал мужчина, даже не пытаясь увернуться от нанесенного в полную силу удара, рассекшего ему губу.

И наверно, хорошо, что никто не слышал этого странного разговора в полумраке спальни и не видел, как сверкнул гневом женский взгляд, словно всего лишь парой слов вампир нанес своей госпоже величайшее из оскорблений, укорив в трусости. Да и негоже все-таки подчиненным видеть, как буквально на глазах, с каждой минутой светлеет смуглая кожа и как наливаются алыми искорками уже не синие, а сиреневые глаза. И уж тем более лучше им не видеть, как глава организации, досадливо пихнув мужчину в грудь, заставила сесть нахально улыбавшегося носферату, коих она клялась уничтожать до своего смертного часа, и отстранила его только затем, чтобы удобнее было взяться за узел франтовского галстука.

- Я ничего не боюсь!.. – тихий смешок не скрывающего своей насмешки вампира потонул в до сих пор сохранивших теплоту женских устах, которые хоть и неумело, но настойчиво прихватывали холодные губы, доказывая и утверждая то, что в доказательствах и не нуждалось. – Я. Ничего. Не. Боюсь, - и быстрые прикосновения языком к почему-то до сих пор кровоточащей ранке.

Сложно было сказать, кто кого целовал, поначалу осторожно, а потом все более властно и требовательно, кому принадлежало тихое, раздосадованное рычание, сопровождаемое шелестом, а потом и треском разрываемой одежды. Но прервалось оно тихим свистящим и явно мужским выдохом сквозь стиснутые зубы.

- Если это ласка, то я…

- Заткнись, - по-девичьи любопытные пальцы, которые уже исследовали твердые мышцы груди и живота, не один раз прошлись по широкой спине и, играясь, ласково обвели щеки вампира, вновь скользнули по внутренней поверхности бедра мужчины, осторожно поглаживая того ниже живота, раздразнивая и будто бы проводя какие-то свои исследования. Вот только румянца, наиболее уместного для неопытной девушки в такой ситуации, не было. Был только тихий смешок да еле слышно сказанная в сторону фраза: - Шестьсот лет, а всё еще... Кто бы сомневался…

И никто не сомневался, что пусть и обладающий недюжинным терпеньем, но вряд ли сильно отличавшийся в постели от любого другого мужчины носферату примет это как сигнал, что можно перейти от ласковых поглаживаний и становящихся все более затяжными и требовательными поцелуев к активным действиям. Кровать вновь резко скрипнула, когда не скрывавший своего нетерпения вампир подмял под себя Интегру, резко вздрогнувшую от прикосновения прохладного меха к спине. Девушке было немного неприятно от того, как жесткие волоски впились в кожу, было скользко и хотелось поскорее откинуть шкуру и улечься в нормальную постель, на мягкие льняные простыни, которые не будут так липнуть к влажному телу, как серебристый мех. Хотелось всё сделать по правилам, так, как положено настоящей леди, хранившей свою невинность ради одного мужчины. Но уже миг спустя холод, неудобства и нормы приличия забылись, поглощенные желанием как можно быстрее получить всё то, о чем она грезила и от чего отказывалась вот уже много лет. Сейчас остались только прохлада сильного и будто бы светившегося в полумраке бледного тела, нависшего над ней, и вопросительный взгляд глаза в глаза. Но разве Хеллсинги, особенно истомленные и полупьяные от чужих ласк, отступают? Нет, конечно же, нет, так что осторожный кивок совпал с медленным, но уверенным движением мужских бедер.

Смуглые пальцы, словно в последней попытке сохранить видимость приличия или проявить уже не нужную сейчас выдержку, впились в серебристую поверхность покрывала, которое казалось продолжением разметавшихся длинных волос. Но уже миг спустя, вместе с первым полувскриком-полувыдохом ногти, с налипшими волосками на них, впились в белоснежные плечи, безжалостно расцарапывая не по-мужски нежную кожу. Но стоило Алукарду зашептать что-то успокаивающее, щекоча дыханием нежную мочку, как ладони тут же отпрянули, нервно поглаживая широкую спину, словно их хозяйка, тихонько дышавшая сквозь стиснутые зубы, была испугана собственной несдержанностью. Но данное самой себе негласное обещание не было сдержано: кончики дрожащих пальцев вновь были обагрены тягучей, почти багровой кровью немертвого, когда вампир двинулся во второй раз, отвлекая свою бывшую хозяйку поцелуями и казавшимися на удивление уместными в этих тонких губах ласковыми словами. И новый вскрик, и ласковое поглаживание напряженных мужских плеч как еще одно согласие на продолжение. Ободряющая улыбка сквозь боль, сквозь выступившие слезы, которые, стоило им только блеснуть на серебристых ресницах, вмиг были собраны твердыми и как будто бы ставшими чуть теплей устами немертвого. Досадное скольжение колен по гладкому меху и чересчур глубокое проникновение против воли, но не против желания мужчины. И новая гримаса боли, стертая извиняющимся легким поцелуем. А потом стало уже не до того. Остались только два тела: мужское и женское – двигавшиеся так, словно спешили насладиться долгожданной близостью, словно боялись, что рано или поздно, через миг или через вечность, но иллюзия рассеется, и потому нужно спешить испить до дна предоставленную возможность.

До крови прикушенная женская губа, к которой, то ли утешая, то ли раздразнивая, раз за разом приникали мужские уста, уже не кривящиеся в извечной насмешке, в свое время ставшей такой удобной маской. Черные волосы, перепутанные с платиновыми прядями. Одно на двоих дыхание, один на двоих почти безумный блеск в алых глазах, устремленных в прикрытые от неизбежной боли сиреневые. И каждый стон, заглушенный поцелуем, тоже общий, словно носферату неожиданно вспомнил о том, что помимо них с хозяйкой в особняке хватает людей. Но даже если он мог сейчас думать об осторожности, то донести это до тела, все более резко прижимавшего женщину к кровати, сейчас было не в его воле. Оно двигалось само, подчиняясь инстинктам и тихим выдохам, в которых вампир не слышал, но угадывал приказ не останавливаться.

Белоснежные ладони сжались, загребая вместе с серебристыми прядями и мех шкуры, которая мгновение спустя не выдержала этой хватки, прилипнув к белой коже жесткими и почти не видными на ее фоне волосками. Но сам немертвый, осторожными успокаивающими поцелуями касавшийся разгоряченного лица, этого не заметил, хватая ртом воздух и пытаясь отдышаться. Виной ли тому всего лишь одна оставшаяся в его распоряжении душа или просто он ослаб за все эти годы, но более всего ему хотелось, как последнее подтверждение завершения пути, увидеть как госпожа – бывшая госпожа – уснет в его объятьях. Напоследок мягко собрав поцелуем последнюю капельку крови с пунцовых и искусанных губ, он отстранился, перекатываясь на бок, и ленивым хозяйским движением привлек женщину к себе. Теперь, хоть ни он, ни она этого не скажут вслух, она принадлежит ему. Коль уж заклятья и оккультная магия крови связала их еще до рождения Интегры, то и после ее смерти эта связь сохранится. Правда, роль хозяина… Интересно, кому она принадлежит теперь?

- Это было больно, - сухая и недовольная констатация факта и ладонь, по привычке нашарившая на прикроватной тумбочке сигариллу. Но мгновенье спустя женщина досадливо поморщилась, отбрасывая нестерпимо пахнувшую табаком трубочку в сторону. – Теперь мне понятно, почему ты так не любил, когда я курила. Можно тебя пожалеть.

- Никогда бы не подумал, что щедрая благотворительница леди Хеллсинг на самом деле любительница, - словно в ответ на прозвучавшую секундой ранее насмешку белоснежная ладонь ласкающее скользнула по серебристому меху, - столь варварской роскоши. Раньше ты…

- Именно, что раньше, - насмешливая, но с нотками горечи улыбка. - Помнится мне, что один Господарь даже до пятидесяти лет не дожил, так что оставь мои старые кости мне, - в ответ на скептическое хмыканье Интегра поелозила по заляпанной алыми каплями шкуре, прижалась грудью к сухощавому телу, ничуть не стесняясь наготы, и умиротворенно положила голову на жесткое и несравнимое с подушкой, но такое приятное своей надежностью плечо. Мягкая улыбка, легкий поцелуй, охладивший подчеркнуто горестным вздохом бледную кожу: - Ладно, уже не старые… А все-таки с клыками целоваться неудобно, - и счастливый звонкий смех, в котором не осталось ни легкой хрипотцы от сотен скуренных сигарилл, ни усталости от многолетнего ожидания.